Воспоминание пропитано было солнцем и сладко-чернильным вкусом тех лакричных палочек, которые она дробила ударами перочинного ножа и убеждала держать под языком. И сборные гвоздики, которые он однажды положил на плетеное сидение кресла, предназначенного принять с рассыпчатым потрескиванием ее грузный круп, были в его воспоминании равноценны и солнцу, и шуму сада, и комару, который, присосавшись к его ободранному колену, поднимал в блаженстве рубиновое брюшко.
воспоминание пропитано было солнцем и сладко-чернильным вкусом тех лакричных палочек,которые она дробила ударами перочинного ножа и убеждала держать под языком.И сборные гвоздики,которые он однажды положил на плетёное кресла,предназначенного принять с рассыпчатым потрескиванием ее грузный круп,были в его воспоминании равноценны и солнцу,и шуму сада, и комару,который,присосавшись к его ободранному поднимал в блаженстве рубиновое брюшко.
ние пропитано было солнцем и сладко чернильным вкусом тех